В период наивысшего владычества Сельджукидов в 1055 г. Багдад был взят Тогрул-беком. Исламская империя (халифат) перестала существовать. После захвата Багдада за халифом осталась призрачная духовная власть, но, имея даже эту призрачную власть, халифы Багдада продолжали заниматься интригами, провоцируя междоусобицы между султанами и их знатными подданными – эмирами и вассальными правителями. Этими интригами они способствовали ослаблению, а затем и распаду Газневидского государства, Караханидского каганата, империи Сельджукидов и Хорезмшахов. Поэтому у халифов было много врагов среди мусульман. Но халифы продолжали вмешиваться через мусульманское духовенство во внутреннюю политику империи Чингиз-хана и сеяли междоусобицы и интриги. Обо всем этом правители в Каракоруме хорошо знали – это им не нравилось.
Беспокойство и раздражение в Каракоруме вызывали также исмаилиты. Татаро-монгольское нашествие не коснулось исмаилитского Аламутскогогосударства (1090–1256 гг.). Это государство не имело собственной территории, а состояло из замков, городов-крепостей в труднодоступных горах Ирана и Сирии. Резиденцией главы исмаилитов была крепость Аламут в горах Альбурза.
Исмаилит был с суннитом – суннит, с шиитом – шиит, с христианином – христианин, с евреем – еврей. Но всюду он был верным учеником и слугой старца, сидевшего в неприступном Аламуте, по его приказу убивали неугодных старцу людей, знатных и простых. Повелители исмаилитов никого не опасались в своих горных замках, а исполнители шли на жертву, опьяненные гашишем. Жертвами исмаилитов были талантливые люди, в основном храбрые эмиры, умные и образованные муллы, набожные отшельники. Убивали они не только феодалов, но и простых людей. По ночам они, послушные приказам своих руководителей, совершали тайные убийства или собирались в отряды, нападавшие даже на укрепленные замки. Убийства часто происходили для них безнаказанно, ибо убийц спасала тайная община. А халифы и эмиры так боялись отравленных кинжалов исмаилитов, что не принимали против них решительных мер. С желавших не быть убитыми исмаилиты брали большие деньги. Этот кошмар тянулся более 250 лет. Сельджукские султаны и хорезмшахимного раз пытались уничтожить исмаилитские крепости и их секты, но, начиная войну с исмаилитами, они не доводили ее до конца. Правительство в Каракоруме обо всем этом знало. Оно знало, что и в Иране, Малой Азии, Сирии, Мавераннахре правители и их визири боятся посланных "горным старцем" изАламута убийц, что многие правители платят ему дань. Знали и о грабежах исмаилитов на больших дорогах, которые не только затрудняли торговые сношения, но и угрожали коммуникациям между Хорасаном и западными областями, подчиненными или вассалами тюрко-монгольской империи.
Существование на территории империи Чингиз-хана исмаилитских сект, не подчинявшихся законам Ясы и имперскому правопорядку, порочило правительство Каракорума в глазах простых людей.
Чаша терпения правительства в Каракоруме лопнула, когда главный судья Шемс ад-дин из г. Казвина, находясь при дворе каана, однажды явился к государю в броне (предстать перед государем в вооружении было грубым нарушением этикета, особенно для духовного лица) и заявил, что постоянно носит ее под платьем из страха быть убитым исмаилитами.
У имперских отрядов, стоявших в Иране, не хватало сил для наведения государственного порядка и уничтожения исмаилитских крепостей – это поставило перед правительством Каракорума вопрос о посылке на запад новых военных сил.
На курултае 1251 г. в Каракоруме, на котором на престол Великого каана был избран Менгу-каан (1251–1259 гг.), было решено ускорить окончание войны в Китае, и навести порядок в Иране. Для этой цели были посланы два больших ополчения: в Китай под руководством Хубулай-хана и в Иран под главенствомХулагу-хана, братьев Менгу-каана.
Для Хулагу-хана был намечен определенный план действий: уничтожить исмаилитов, привести к покорности багдадского халифа и его союзника султана Египта, во власти которого были Сирия и Палестина.
В 1252 г. началась подготовка к походу в Иран, который являлся общеимперским предприятием. Из всех имперских улусов было выделено по два человека из каждого десятка, вместе с семьями, и все они были переданы в распоряжение Хулагу-хана. Общее количество войск, которыми располагал Хулагу, по свидетельству армянского историка XIII в. Инока Магакии, доходило до 70 тысяч воинов. Это войско, состоявшее из тюрков и монголов, среди них былокто исповедовал буддизм, христианство, ислам, но в основном, конечно, были тэнгрианцы.
Желтый крестовый поход (так назвал этот поход великий ученый Л.Н. Гумилев) был продуман и прекрасно подготовлен. Правители Каракорума знали, что армяне – надежная поддержка для тех малочисленных войск, которые они могли перебросить в Палестину, ибо главные силы были связаны в Китае затянувшейся войной против империи Сун. Знали они, что самый сильный король христианского мира, Людовик Святой, добивается союза с ними, что князьАнтиохии, Боэмунд, женат на армянской царевне из Киликии, и потому он – их естественный союзник, что Никейская империя связывает силы иконийских(румских) сельджуков и что грузинским царям Улу-Давиду (длинному) и Давиду-Нарину (короткому) выгодно отодвинуть от своих границ мусульманскую угрозу.
И противников своих знали. Им было ведомо, что исмаилиты в горных крепостях – враги всем и никому не друзья. Единственные, с кем они дружили, – это тамплиеры и иоанниты. Мусульмане и христиане относились к ним со страхом и омерзением, а исмаилиты к мусульманам – с презрением и ненавистью. Знали, что багдадский халиф провозгласил против христиан священную войну, что египетский султан упразднен собственными мамлюками. Опасен для войскХулагу был только Египет, но перебросить конницу через Синайскую пустыню, не истомив коней и людей, можно было только имея базы в прибрежных крепостях, которыми владели ревностные христиане, тамплиеры и иоанниты, неустанно боровшиеся за освобождение Гроба Господня.
Поход был подготовлен блестяще. Для того чтобы не утомлять коней и людей, по намеченному маршруту были устроены склады с провиантом и фуражом. На реках были наведены мосты. Из Китая вызвали тысячи специалистов по метательным машинам.
Своеобразным человеком был Хулагу-хан. Он родился в 1216 г. в современной Монголии и был одним из любимых внуков Чингиз-хана. Хулагу-ханотличался храбростью, суровостью, жестокостью. Суеверия не мешали ему в нужных случаях действовать смело и решительно, не считаясь с предсказаниями прорицателей. Щедрый к друзьям, непримиримый с врагами воин, ценивший роскошь, – такой своеобразной фигурой был Хулагу-хан. Его молодость прошла в военных походах. Став повелителем Ирана и Ирака, Хулагу не изменил своего образа жизни и привычек кочевого аристократа. Вместе со своей ставкой (ордой) он продолжал по нескольку раз в год перекочевывать с места на место. Соколиные и облавные охоты и пышные пиры были его любимыми развлечениями. Тюрко-монгольские традиции и Великая Яса были для него основным руководством в государственной и личной жизни.
В 1253 г. Хулагу-хан выступил из Каракорума в поход, но двигался крайне медленно и лишь в 1256 г., пройдя через Семиречье в Среднюю Азию, перешел р. Амударью.
Первой жертвой татаро-монголов стал горный замок Аламут, где жил последний исмаилитский "старец" (пир) Хуршах, молодой человек, унаследовавший власть от своего отца. Он был любитель вина и женщин, поощрявший интриги при своем дворе. Он мог бы еще долго сидеть в своем замке, но у него сдали нервы. Узнав, что ему лично обещана жизнь, он явился в конце 1256 г. в ставку Хулагу. Тот отправил его в Каракорум, но Менгу-каан терпеть не мог изменников и приказал убить Хуршаха в пути.
Всего было взято и разрушено около 40 исмаилитских крепостей. Дольше всех (3 года) сопротивлялась крепость Гирдкух, близ Дамгона, и в конце концов она тоже сдалась. Привычка к злодеяниям не воспитывает доблесть. Все исмаилиты, обнаруженные татаро-монголами, были убиты.
В январе 1258 г. войска Хулагу-хана подошли к Багдаду. Там было много людей, умевших носить оружие, и еще больше денег, чтобы нанять тюрков, бродивших по Ираку, но не было воли к сопротивлению и порядка. Сразу сложились партия войны и партия мира. Первые вышли навстречу армии Хулагу и погибли в бою. Вторые, в том числе и халиф Мустасим, 10 февраля 1258 г. сдались. Татаро-монголы пощадили город.
Через несколько дней Хулагу-хан въехал в Багдад и приказал халифу показать скрытые в тайных казнохранилищах сокровища Аббасидов. Дрожащий от страха халиф был принужден признаться в существовании тайных складов, полных золота и ценностей.
Все, что в течение нескольких столетий было собрано Аббасидами, горами нагромоздили вокруг ханской ставки. Хулагу-хан приказал казнить халифа за все его прошлые злодеяния и интриги. Монголы и тюрки верили, что, если бы, хоть одна капля его крови упала на землю, был бы потрясен весь мир. Поэтому халифа завернули в ковер и по очереди трясли до тех пор, пока он не умер. Вместе с ним были умерщвлены все мужчины фамилии Аббасидов, женщины же были обращены в рабство. Так арабо-исламский халифат, просуществовавший свыше пятисот лет, пал.
В Багдаде Хулагу прекратил грабеж и резню на пятый день, желая сохранить город от пожаров. Оставшихся суннитов никто не преследовал, ибо богатства халифа были столь огромны, что удовлетворили и хана, и его сподвижников. Дальнейший грабеж стал просто не нужен, так как предстояли стратегические операции, целью которых был Иерусалим.
Христиане Ближнего Востока ликовали. Хулагу, чтобы обрести больше союзников среди христиан, подарил дворец халифа несторианскому патриарху. Некоторые мечети окропляли святой водой и превращали в церкви. Гетум I, царь Армении, и его зять Боэмунд VI, князь Антиохии, присоединились к войскуХулагу. Множество храбрых добровольцев: армян, сирийцев – пополнили имперское войско, которое направилось на Дамаск, Алеппо и Майяфарикин, которые пали только в 1260 г., потому что героически защищались. На открытых пространствах Сирии и Палестины тюрко-монгольская конница не имела себе равных, и весна 1259 г. застала имперский авангард у стен Газы.
Слава хана Хулагу дошла до Италии и Франции. Там надеялись, что Хулагу разобьет египетских мамлюков и прекратятся крестовые походы, которые всем уже надоели, и закончатся поборы денег на них, которые оседали неведомо в чьих карманах.
Крестоносцы, неоднократно убедившись в том, что они не в состоянии закрепиться в Палестине и Сирии, пока существует правительство мамлюков в Египте, стремились найти себе союзников в лице монголов. Их руками они надеялись сделать то, что никак не удавалось им самим, – сокрушить Египет.
Но случилось так, что рыцари Акры дали возможность отдохнуть уставшим при переходе Синая мамлюкам Египта, это позволило отдохнувшим сразиться с имперским отрядом во главе с Китбуга-нойоном и одержать над ними полную победу.
11 августа 1259 г. умер Менгу-каан. Началась междоусобица в Каракоруме, и власть захватил Хубулай. Эта междоусобица отодвинула дальнейшую войну с Египтом, и Хулагу-хан отошел со своей ставкой в Южный Азербайджан. Все сокровища, захваченные в Багдаде, он отправил на территорию современного Азербайджана для хранения в казнохранилище, построенном им в замке на горе Шахи, близ оз. Урмия. Впоследствии, во время землетрясения, гора обрушилась, и сокровища погибли в озере.
После поражения в Палестине отряды Хулагу отошли за Тигр, завоевание Египта не осуществилось. Желтый крестовый поход закончился. Надежды Европы рухнули. Мамлюки-кыпчаки по велению Аллаха хорошо справились со своими задачами: победили крестоносцев Европы и остановили желтый крестовый поход.
Хулагу-хан со своими войсками остался в Южном Азербайджане. Столицей своего государства он определил южноазербайджанский город Марагу. В1261 г. Великий каан Хубулай прислал ему инвеституру на вновь завоеванные территории и старые имперские владения в Иране и титул ильхана. ГосударствоХулагуидов стало пятым улусом в тюрко-монгольской империи.
Государство Хулагуидов занимало огромную территорию. В его состав входили: весь Иран, Ирак, Курдистан, значительная часть Малой Азии, Закавказье и ряд других областей. Владения Хулагу-хана простирались от Аравии до р. Джейхун и от Индийского океана до Дербента.
Государство Хулагуидов было организовано по тому же образцу, что и тюрко-монгольская империя. Высшая власть в государстве принадлежала ильхану. Тюркские и монгольские царевичи, нойоны и эмиры являлись вассалами хана. Они получили от хана в уделы большие территории или отдельные города. Тюркские и монгольские аристократы являлись военачальниками имперских войск, сохранявших родовое и племенное деление, и обязаны были по призыву хана являться со своими воинами для несения военной службы.
Ильхан и вся кочевая аристократическая знать продолжали вести кочевую жизнь, в которой облавные и соколиные охоты и пышные пиры чередовались с военными походами. Ильхан не жил в определенном месте: часть года он проводил в Багдаде и в Тебризе, остальное время на кочевках – летом в горах, зимой в степи. Азербайджан с его прекрасными пастбищами особенно полюбился пришлым тюркам.
Старые местные династии в Грузии, Руме, Луристане, Фарсе, Кермане, Херате, Афганистане и другие, которые при вступлении Хулагу в Иран выразили свою покорность, оставались его вассалами, но могли управлять своими владениями только под контролем представителей ильхана. Большей самостоятельностью пользовалось Киликийское армянское государство.
Для управления огромной территорией с оседлым населением нужно было создать административный и налоговый аппарат. Нужные кадры имелись среди иранской служилой знати, жившей в городах. Эта служилая знать, бывшая ранее на службе у Сельджукидов и у хорезмшахов, охотно пошла на службу кильхану.
Тюрко-монгольские тэнгрианцы, вообще отличавшиеся веротерпимостью, быстро учли тот огромный морально-религиозный авторитет, которым у народных масс страны пользовалось мусульманское духовенство. Поэтому часть имуществ была за ним сохранена.
Сам Хулагу был тэнгрианцем и также отличался большой веротерпимостью. Особым его покровительством пользовались христиане. Это объясняется не только тем, что и его мать, и его главная жена, и советчица Докуз-хатун, происходившие из племени кераитов, были христианками, но и тем, что в борьбе против султана Египта, выступавшего в роли защитника ислама, Хулагу-хан стремился использовать христианских феодалов – грузинских и армянских, и с их помощью, а также с помощью крестоносцев, покорить Сирию. Хулагу-хан брал к себе на службу нужных ему людей независимо от их религиозной принадлежности. Главой гражданского управления он сделал мусульманина, перса Шамс ад-дина Мухаммеда Джувейни, придворным врачом его был китаец.
Иранская гражданская бюрократия, стоявшая во главе аппарата управления, стремилась к созданию сильного централизованного государства, образцом которого ей представлялись халифат и государство Газневидов, бравшие, в свою очередь, пример с Сасанидского государства. Она добивалась укрепления власти хана, принятия им ислама, боролась против преобладающего влияния тюрко-монгольской кочевой знати.
Тюрко-монгольской кочевой знати все эти стремления были совершенно чужды. Имея военную опору в своих племенах и экономическую – в своих земельных владениях, кочевые аристократы являлись крупной политической силой.
Тюрко-монгольская кочевая знать стояла за сохранение Великой Ясы Чингиз-хана и тюрко-монгольской традиции, не переходила к оседлости и не смешивалась с иранской оседлой знатью. Более того, к мусульманской культуре и исламу военно-кочевая знать долгое время была настроена враждебно. Для нее чистота отстаиваемой ею тюрко-монгольской традиции связывалась с тэнгрианством и высшими органами власти – диваном (меджлисом) и курултаем.
Борьба этих двух диаметрально противоположных линий продолжалась на протяжении всей истории государства Хулагуидов. Хотя уже в октябре 1295 г. на курултае тюрко-монгольской знати Газан был провозглашен ильханом в возрасте двадцати четырех лет. Газан-хан принял мусульманство и объявил государственной религией ислам. Таким образом, ислам в Иране, Азербайджане и Ираке снова стал государственной религией. Под давлением эмиров-мусульман был опубликован указ о разрушении тех церквей и синагог, которые были построены в Тебризе, Хамадане, Мараге и в других городах во время правления ильханов Хулагу-хана, Абага-хана и Аргун-хана. Они считали, что нельзя допускать постройки новых церквей и синагог, можно было лишь сохранять и ремонтировать старые.
При Газан-хане руководящая политическая роль от тюрко-монгольской военной кочевой знати перешла к иранской чиновничьей и духовной знати. Так постепенно тюркская верхушка иранизировалась и стала служить персам защищая иранские земли и персидскую культуру и цивилизацию.
Оставаясь кочевником, Хулагу-хан занимался строительством. На Аладаге им был построен дворец, в Хойе – буддийский храм, в Хабушане – карханэ. Самым замечательным его сооружением была обсерватория, выстроенная в 1259 г. в Мараге под руководством великого персидского математика и астрономаНасир ад-дина Туси. При нем была большая библиотека, там работали астрономы не только персидские и арабские, но и китайские и индийские. В практических целях Хулагу-хан поощрял ученых-математиков, медиков и т. д., назначал им содержание и из тщеславия украшал свой двор их присутствием. В то же время он, как и почти все ильханы, был крайне суеверен. Гадатели, прорицатели, астрологи и духовные лица всех религий пользовались его благосклонностью и сопровождали каждое его действие. Он собрал при своем дворе астрологов, а также алхимиков, которые выманивали у него деньги, обещая открыть "философский камень" и с его помощью искусственно получить золото. По словам Рашид ад-дина, алхимики сожгли множество снадобий в котлах, но пользы от их стряпни не было.
Хан Татарии Берке-хан. Видя ухудшение своего здоровья, Батый отправил своего сына Сартака ко двору Менгу-каана, чтобы по его милости стать на место отца своего Бату. По свидетельству персидских источников, Менгу принял Сартака "с почетом, уважением" и утвердил за ним власть отца его как над войсками, так и над странами, ему покоренными, дав ему право называться вторым в царстве и издавать грамоты. Пока Сартак находился при дворе Менгу, умер Батый.
После смерти Батый-хана началась борьба за престол. Брат Батыя Берке и его сторонники требовали соблюдения старых тюркских традиций, где престолонаследие передавалось от старшего брата к младшему, от младшего дяди к старшему племяннику. Сторонники Сартака хотели вести престолонаследие по наследству от отца к сыну, закрепив власть в Татарии (улус Джучи) за домом Батыя. На стороне Сартака выступили Менгу-каан и определенная прослойка татарской аристократии. На стороне Берке – мусульманская верхушка городов Хорезма. Берке при Батые принял мусульманство, поэтому мусульманское купечество, особенно хорезмских городов, видело в нем прежде всего единоверца, способного в отличие от Сартака, хана-"язычника", сочувствовавшего христианам (русским), покровительствовать мусульманскому духовенству и чиновничеству старой среднеазиатской (песидской) формации.
Неожиданно Сартак был убит. Историки считают, что его отравителями были сторонники Берке. "Когда стало известно о смерти Сартака в Каракоруме,Менгу-каан назначил ханом Татарии (улусом Джучи) не Берке, а сына Сартака Улакчи. Он приказал, чтобы Беракчин-хатун, старшая из жен Бату, отдавала приказы и воспитывала сына Сартака Улакчи до тех пор, пока он вырастет и заступит на место отца. Но Улакчи также умер в этом же году.
Батый-хан в походе на Русь одержал победу во всех битвах с русскими княжествами. Его воины выиграли все сражения с крестоносцами на их же территории в Европе. Все эти победы в открытой войне, а в тайной – двух его сыновей отравили. Эти события приводят к серьезным размышлениям.
В 1258 г. сторонникам Берке все же удалось посадить его на трон. Со вступлением на престол хана Берке мусульманские купцы действительно получили доступ ко всем государственным учреждениям, а перед мусульманским духовенством открылось поле для миссионерской деятельности. Вскоре после восшествия на престол Берке частично начался переход правящей татарской верхушки от тэнгрианства к мусульманству.
Берке-хан, сев на престол, начал борьбу за усиление военно-политического могущества улуса Джучи. В период его правления произошли изменения в градостроительной политике, в первую очередь в столице Сарае, который начал строиться при Батые. Берке стал расширять его территорию. В Сарае стали строить мечети.
Пользуясь слабостью других улусов, правительство Берке начинает вмешиваться в дела улусов Джагатая и Хулагу. Так, видимо по просьбе мусульманских шейхов, была подвергнута ограблению христианская часть населения Самарканда и Бухары войсками Берке, хотя улус Джучи не имел никакого отношения к этим городам, принадлежавшим потомкам Джагатая. Особенно агрессивной была политика Берке по отношению к только что образованному улусу Хулагу, что в конце концов завершилось войной.
Официальной версией, для начала войны с улусом Хулагу исходившая от самого Берке-хана, выглядела так: "Он (Хулагу) разрушил все города мусульман, свергнул все дома мусульманских царей, не различал друзей и врагов и без совета с родичами уничтожил Багдадского халифа. Ежели господь извечный поможет, я взыщу с него за кровь невинных".
Татарские отряды из улуса Джучи служили в войске Хулагу, будучи посланы к нему в начале похода еще Батыем. Берке, став улусным ханом, не рискнул их отозвать. Зато он сделал это, как только узнал о смерти Менгу-каана. Он тут же поднял на восстание двух грузинских царей: Давида Норина и Улу Давида. Восстание было заранее обречено, но тем не менее причинило Хулагу-хану неприятности, ибо для его подавления пришлось снимать войска с фронта. Инаконец, он отдал приказ своим воинам, сражавшимся в Палестине и не имевшим возможности вернуться на родину, перейти на сторону мамлюков Египта, не без основания полагая, что земляки между собой договорятся. И за все неудачи монгольского оружия он винил Хулагу.
В установлении дипломатических отношений с улусом Джучи был очень заинтересован Египет. В 1261 г. султан Бейбарс отправляет послов с большими подарками в Сарай. Приблизительно через год в Каир прибыл отряд всадников (одна тысяча человек) Берке-хана. Их торжественно встречал весь город. Султан Бейбарс в честь Берке – хана джучиева улуса – назвал своего сына тоже Берке. За его здоровье после имени мамлюкского султана читали хутбу; эта традиция продолжалась и в период Узбек-хана. При обмене послами преподносились большие подарки. Среди них немалое место занимали книги, произведения искусства.
Персидский историк Вассаф, хорошо осведомленный о событиях того времени, говорит о претензиях Берке на владения Хулагу – Араран и Азербайджан, что послужило "причиной раздора и поводом к озлоблению". По словам Рашид-ад-дина, раздоры возникли из-за своевластия Берке, который "постоянно отправлял послов к Хулагу-хану и всячески высказывал своевластие". Так, в Иране Берке преднамеренно держал несколько царевичей Джучиева улуса и, опираясь на их войско, хотел отторгнуть у хулагуидов Араран и Азербайджан. Один из этих царевичей – Полакай – задумал обман и коварство против Хулагу-хана, за что Хулагу казнил его и вместе с ним других татар. Убийство царевичей Джучиева дома в Иране лишь ускорило войну.
К своей чести в истории, татары не запятнали себя религиозными войнами, пока они были в тэнгрианстве. Первую религиозную войну начал Берке-ханпринявший ислам. Он объявил войну своему двоюродному брату Хулагу-хану. Так началась первая гражданская война между татарами, на религиозной основе
Первый поход начался в августе 1262 г., когда со стороны Дербента в Ширван вторглась 30-тысячная армия под командованием Ногая. Столкновение с передовыми частями Хулагуидов произошло в районе Шемахи, где Ногай одержал победу. Однако через некоторое время подошли свежие силы Хулагу, и 14 ноября 1262 г. несколько севернее Шемахи, у Шабрана, войска Ногая были разгромлены, а сам он бежал. И только после этого в начале следующего месяца выступили основные силы во главе с самим Хулагу, которые направились к Дербенту. Схватка за эту ключевую крепость длилась весь день 8 декабря, после чего войска Берке-хана отступили, оставив город в руках Хулагу. Переправившись через Терек, хулагуидская армия захватила лагерь и обозы войск Ногая. В результате ответного удара 13 января 1263 г., который возглавил сам Берке, хулагуиды потерпели жестокий разгром в бою, длившемся от зари до конца дня на берегу Терека. Войска Берке-хана, преследуя отступающих, освободили Дербент и, углубившись на территорию до Ширвана, вернулись назад. На этом закончилась первая татарская война, не принесшая удовлетворения ни одной стороне.
Так на территории современного Азербайджана и Кавказа впервые татарские войска начали войну друг против друга. Пренебрегая законом Ясы, татары воевали и убивали друг друга. Первый мусульманин на троне Сарая Берке вступил в войну со своим двоюродным братом – тэнгрианцем ильханом ИранаХулагу. Так национальная держава, основанная Чингиз-ханом, началась распадать на территориальные единицы.
А в это время на Западе Ливонский орден наступал на Литву и готовил нападение на Новгород. Александр Невский и литовский князь Миндовг в 1260 г. заключили союз против немецкого железного натиска на восток. Александр Невский поехал в Сарай, там он достиг большой дипломатической победы, заключив с ханом Берке оборонительный союз. Так Русская земля вошла в состав улуса Джучиева, не потеряв автономии и без ущерба для культуры, унаследованной от Византии.
Ливонскому ордену грозил разгром, но в один и тот же год был зарезан 43-летний Миндовг и умер его ровесник Александр Невский. Поход на Орден не состоялся, но и крестовый поход на Русь также не состоялся.
Смерть Хулагу в 1265 г. и восшествие на престол ильхана его сына Абаки не содействовали примирению с улусом Джучи. Больше того, именно в этом году началась вторая кампания, инициатива которой принадлежала темнику Ногаю. Ногай, происходивший от седьмого сына Джучи Бувалая, принадлежал к числу тех потомков Джучи, отцы которых в прошлом никогда не занимали ханского трона. Отец Ногая – Тутар, посланный Батыем к Хулагу в Иран в качестве представителя дома Джучи, был заподозрен в организации покушения на жизнь Хулагу и казнен в числе других золотоордынских царевичей.
Встреча двух татарских армий произошла на левобережье Куры у р. Аксу в разгар лета 1265 г. Победа осталась за войсками Хулагуидов и потрепанные отряды раненого Ногая отступили на север к Шемахе. После 14-дневного противостояния Берке решил переправиться на правый берег реки в другом месте и двинулся в направлении к Тифлису. Во время этого перехода он внезапно заболел и умер. Видимо, не все в правящей верхушке считали политику Берке-ханаправильной. После чего его армия без возобновления каких-либо операций вернулась домой.
Рафаэль Безертинов. г. Казань.